Неточные совпадения
Саша уходит за прибором, — да, это чаще, чем то, что он прямо входит с чайным прибором, — и хозяйничает, а она все нежится и, напившись чаю, все еще полулежит уж не в постельке, а
на диванчике, таком широком, но, главное достоинство его, таком мягком, будто пуховик, полулежит до 10, до 11 часов, пока Саше пора
отправляться в гошпиталь, или в клиники, или в академическую аудиторию, но с последнею чашкою Саша уже взял сигару, и кто-нибудь из них напоминает другому «принимаемся за дело», или «довольно, довольно, теперь за дело» — за какое дело? а как же,
урок или репетиция по студенчеству Веры Павловны...
Но Федя скоро кончил чай и
отправился учиться. Таким образом важнейший результат вечера был только тот, что Марья Алексевна составила себе выгодное мнение об учителе, видя, что ее сахарница, вероятно, не будет терпеть большого ущерба от перенесения
уроков с утра
на вечер.
Наконец в конце июня 1863 года и я в мундире с красным воротником и медными пуговицами
отправился в первый раз
на уроки в новое гимназическое здание.
На другой же день начались похождения Чудинова. Прежде всего он
отправился в контору газеты и подал объявление об
уроке, причем упомянул об основательном знании древних языков, а равно и о том, что не прочь и от переписки. Потом явился в правление университета, подал прошение и получил ответ, что он обязывается держать проверочный экзамен.
После
уроков Саша робко
отправился к директору. Хрипач принял его немедленно. Он быстро подошел, словно подкатился
на коротких ногах к Саше, придвинулся к нему близко и, внимательно глядя прямо в глаза, спросил...
К концу
уроков Хрипач послал за врачом, а сам взял шляпу и
отправился в сад, что лежал меж гимназиею и берегом реки. Сад был обширный и тесный. Маленькие гимназисты любили его. Они в нем широко разбегались
на переменах. Поэтому помощники классных наставников не любили этого сада. Они боялись, что с мальчиками что-нибудь случится. А Хрипач требовал, чтобы мальчики бывали там
на переменах. Это было нужно ему для красоты в отчетах.
Дело было весною; женевец начал с того, что развил в Володе страсть к ботанике; с раннего утра
отправлялись они гербаризировать, и живой разговор заменял скучные
уроки: всякий предмет, попавшийся
на глаза, был темою, и Володя с чрезвычайным вниманием слушал объяснения женевца.
Елена, по самой природе своей, была не большая музыкантша и даже не особенно любила музыку, но в настоящий
урок она просто показалась ей пыткой; как бы то ни было, однако, Елена пересилила себя, просидела свой
урок больше даже, чем следует, пришла с него домой пешком и
на другой день поутру
отправилась пешком в пансион, терпеливо высидела там и снова возвратилась домой пешком.
В этой, какой-то полусознательной переборке всех своих знакомых Елена провела почти всю ночь, и
на другой день поутру она
отправилась в пансион
на урок; там ей пришлось учить в довольно холодной зале испитых, мозглявых и страшно, должно быть, бестолковых девочек, которые в продолжение целого часа хлопали при ней своими костлявыми ручонками по расстроенным фортепьянам.
Первый
урок этой судебной беззастенчивости получил Николай Леопольдович от Левицкого в первый год своего у него помощничества. Они
отправились вместе
на защиту в один из провинциальных городов, лежащих недалеко от Москвы.